О языке художественной литературы

VIII. Заключение

На этом я могу закончить свои иллюстрации. Основная цель их заключалась в том, чтобы показать, что критика текста есть действительно критика, в точном и буквальном значении этого термина. Никакие ссылки на "волю автора", "последние редакции" и прочие механические твердые критерии и нормы, никакие указания, что факт есть факт, а прочее нас не касается, в филологической работе недопустимы. Не все факты равноценны, и когда мы говорим, что перед нами факт, - это только значит, что мы увидели какую-то проблему. Не все факты равноценны и в области поэтического творчества. Проблема выбора по отношению к ним не только, таким образом, законна, но и неизбежна. Выбирать же приходится не "лучшее" и не "последнее", а только художественно подлинное. Художественно подлинный текст, т.е. то идеальное воплощение авторского задания, какое мы с помощью критического акта пытаемся раскрыть в мертвом документе, - это и есть текст правильный. И пусть нас не пугает пресловутый субъективизм, от боязни перед которым один только шаг до самого безвыходного и доподлинного скептицизма. Идея конкретной филологии как интерпретации и критики выражения - вот оружие против "романтического своеволия и скептического субъективизма": таково верное заключение Дильтея^*. И разве не ту же мысль защищал Анненков, когда так характеризовал позицию Ефремова: "Это цветок, -

149

писал Анненков по поводу ефремовского издания Пушкина 1880 года, - выросший в школе тех археологов и изыскателей, которые, освободив себя от труда мышления, заменили его трудом простого собирания документов... устраняя, как излишество, критику и оценку приобретенных фактов по существу. <...> Отвращение, обнаруживаемое искателями этого рода ко всякому порядку идей и размышлений, непреодолимо. Оно преимущественно возникает из того мелкого резонерствующего скептицизма, который признает право на достоверность только за голым фактом, взятым одиноко, а право на звание точного исторического свидетельства - только за подробным описанием формы явления^*. Пусть и не в такой резкой форме, но этот вывод Анненкова обладает несомненной актуальностью и для нашего времени.

150