Библиотека
Главная

О языке художественной литературы


§ 26. Другим следствием описанного аналитического отношения к составным частям выражений является такое разобщение слов внутри выражения, которое основано на подмене одной части выражения каким-нибудь новым и неожиданным материалом вроде:

В этой теме,
и личной
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять
(VI, 75)

вместо обычного: и не два. Не случайно один недоброжелатель Маяковского, доказывая низкое качество этих строчек, привел их по памяти именно с таким искажением: не раз и не два. Ср.:

если кто кого ругает
особенно громко по общеизвестной матери.
(II, 108)

Или:

и снизить
цены
на предметы
огромнейшей необходимости.
(VIII, 312)

Что?
Не дают?
Не слышу без очков.
(VI, 245)

идешь - и светишь в оба!(II, 61)

берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
(VII, 252)

Той же природы, хотя и имеют иную мотивировку, "Слегка подновленные пословицы" из "Окон Роста" вроде: "Нашла коза на камень", "Русь - свинье не товарищ", "Колчак - не воробей, вылетит, не поймаешь", "В тесноте, да не обедал", Сеньку по шапке (IV, 96).

Ср. далее: "Это написано пятьдесят лет тому вперед" (XI, 328; мотивировано образом машины времени); "хоть Толстому ноздрю утри" (вместо нос утри, X, 122), или особенно выразительный случай: Мы аж на тракторах пахали (X, 45), с намеком на поговорку мы пахали.

387

Название поэмы "Облако в штанах" также принадлежит к этому семантическому типу, так как подлинное значение оно приобретает только на фоне разговорно-шутливого выражения в юбке, например: философ в юбке, ученый в юбке и т.п. (Ср. рассказ Маяковского об обстоятельствах, при которых появилось это выражение, X, 222*.) Но интересно, что Маяковский сам непрочь заново разложить на составные части только что составленное им в форме этого заглавия цельное выражение. В эпиграмме "Адуеву" читаем:

Но как
под ноготь
взять Адуева?
Ищу
у облака в штанах,
Но как
в таких штанах найду его?
(X, 155)

Правда, эта эпиграмма - жанр, принципиально требующий каламбура, а пристрастие Маяковского к каламбуру и его сила в этом жанре хорошо известны**. Однако все предыдущее свидетельствует о том, что и самый каламбур Маяковского имеет глубокие корни в его общем языковом мировоззрении. Исключительное место здесь принадлежит отдельному слову с его собственной формой и собственным значением - освобожденному от всякой контекстуальной зависимости, синтаксической и семантической, а потому способному создавать самые неожиданные эффекты своим собственным материалом.

388


* Ср. следующее место в рассказе Г. Уэллса "Правда о Пайкрофте": "И никто во всем мире не знает, что он на самом деле ничего не весит, что он - простая скучная масса приспособившейся материи, нечто вроде облеченных в одежду облаков"44.
** См.: Кассиль Л. На капитанском мостике // Альманах с Маяковским. М., 1934. С. 251 и сл. Отметим среди каламбуров Маяковского один, часто пропадающий в новых изданиях. Поэма "Война и мир" (1917), напечатанная по старой орфографии, имела в заголовке слово мир с "i" десятеричным (мiръ), т.е. в значении "вселенная". Таким образом, формула Л. Толстого применена была в ином значении.
© Национальная Библиотека
© Национальная Библиотека