| Главная |
Психология и педагогикаГлава XIV Эмоции - психологическое отражение в форме непосредственно пристрастного переживания жизненного смысла, явлений и ситуаций, обусловленного отношением их объективных свойств к потребностям субъекта. Многогранность проявления эмоций на различных уровнях отражения и деятельности, сложные отношения с предметным содержанием исключают возможность простой линейной классификации. Эмоции различают по модальности, интенсивности, продолжительности, глубине, осознанности, генетическому происхождению, условиям возникновения, потребностям и т.д. Соответственно, существует множество классификаций в зависимости от того, что автор понимает под термином "эмоции". В качестве примера приведем классификацию эмоций, предложенную С.Л. Рубинштейном. Он выделяет три основных уровня: элементарные физические чувствования (удовольствия или неудовольствия, связанные преимущественно с органическими процессами); предметные чувства (выражаются в осознанном переживании отношения человека к миру и дифференцируются в зависимости от предметной сферы: интеллектуальные, эстетические, моральные); обобщенные чувства (юмор, ирония, чувство возвышенного, трагического). Наряду с этими эмоциями он выделяет отличные от них, но родственные эмоции: аффекты, страсти и настроение. Аффект - стремительно протекающий процесс бурного характера, который может дать разрядку в 248 действии. Аффект перехватывает инициативу у личности, и сам управляет действиями. Страсть - сильное, стойкое, длительное чувство, которое захватывает человека и владеет им. Есть волевой момент стремления. Страсть собирает и бросает силы на что-то одно. Настроение - общее эмоциональное состояние личности. Оно не предметно, а личностно. Это не специальное переживание, а общее состояние. Это бессознательная оценка того, как складываются обстоятельства. Всем нам хорошо знакомы слова "настроение", "аффект", "страсть", "радость", "печаль" и т.д. Наверняка все сталкивались с этим в жизни: либо сами переживали, либо видели переживания других. А как выражаются эмоции, как мы можем узнать об эмоциональном состоянии другого человека? Выражение эмоций включает в себя:
Эмоции - особый класс психических процессов и состояний, связанных с потребностями и мотивами, и отражающий в форме непосредственных чувственных переживаний значимость действующих на субъекта явлений и ситуаций. Чувства человека - это его отношение к миру, к тому, что он делает, что с ним происходит в его непосредственном переживании (см. схемы 125-130). Аффект Стоики Хризипп и Посидоний считали местом аффектов сердце, так как все силы души сосредеточены в сердце. Аффекты имеют своим субстратом раздражительную 249 Схема 125. Функции эмоций  Схема 126. Формы эмоций  Схема 127. Виды чувств  силу души, тимос, которую и Платон, и иатрософы помещали в сердце. Аффект гнева есть кипение крови в сердце. Связь других аффектов с состоянием сердца также не вызывает сомнений. 250 Схема 128. Эмоциональное поведение группы  Нет недостатка в смешении страстей с аффектами, или в сведении страстей и аффектов к эмоциям. Аффект характеризуется своей более тесной связью с волей и пленением воли и силы. Страсть часто завершается аффектом, а в аффекте есть элемент страсти, и это сочетание страсти с аффектом дает полную картину пленения духа и его полного порабощения страстью, поскольку аффект - это тесная связь воли и духа. Эмоции Каждой реакции, каждому чувству сердца соответствуют определенные движения души, о которых Никодим Агиорит говорит: "Сердце имеет движения, аналогично конституции человека, которые, как приливы и отливы океана, расширяются и сокращаются. Отвечая движениям чувств и страстей, сердце изменяет их своими движениями. Если бы можно было наблюдать сердце, то можно было бы видеть, что от приятного сердце как бы бегает навстречу и расширяется. От ненавистного объекта сердце, сокращаясь, отталкивается назад. 251 В радости сердце прыгает, при гневе кипит, в горе как бы падает, при страхе бьется и дрожит". Производятся попытки свести эти состояния к более известным и изученным явлениям чувства, воли, представления и бессознательного только потому, что элементы этих последних можно найти в них. Правы те, кто сводит эти состояния к проявлениям основного жизненного влечения - Lebenstrieb, или, по выражению Шопенгауэра, "воли к жизни". Это естественное жизненное влечение как первичный психологический феномен, как функция желательной или вожделевательной части души, эпитимии, которое подверглось катастатическому многообразию в противоестественной деятельности сердца, приняв различные формы в сочетании с другими функциями души, а также и с функциями духа. Для Шеллинга, Фолькмана, Бенеке, Фортлаге, Тренделенбурга воля - стремление или высшая форма желания. Для Йодля стремление есть первичнее воли. Волю смешивают с аффектами и эмоциями, выводят ее из чувств и инстинктов. На самом же деле воля входит в стремление и влечение, которые сложные образования, суть психические комплексы. Воля может усилить инстинкт. Проявляясь в теле, движения в сердце дают начало тем душевным состояниям, которые носят название эмоций. Никодим говорит о них: "Как от движения педали изменяется движение корабля, так и от малейшего движения сердца получаются в теле большие потрясения, различные движения частей тела: отвращение, радость, скрежет зубов, бледность, дрожание членов. Все эти движения частей тела суть внешние результаты внутренних движений сердца, маленьких в центре, больших на периферии". В эмоциях, как и в страсти, повышен тонус чувства и раздражительности, что, вместе с эмпатией ума, ведет к повышенной телесной реакции. Дальнейшее патологическое повышение телесной реакции проявляется в виде эмотивности при психоневрозах. Изучая типологию той или иной личности, всегда можно прийти к выводу, что те или иные страсти играют огромную роль при выборе профессии. Сами страсти могут быть разделены на веселые," печальные и смешанные. 252 Хронические болезни желудка, внутренностей, печени, поджелудочной железы, селезенки, меланхолия, ипохондрия больше всего производятся честолюбием, ревностью, завистью или продолжительным или глубоким горем. Из 100 больных раком 90 обязаны его возникновением грустным нравственым потрясениям. Страсть к учению, познанию производит много заболеваний: несварение желудка, трудное пищеварение, желудочные воспаления, бессонницу, геморрой, ипохондрию, нервную раздражительность, пагубно действуют на душу и тело. Четыре господствующих страсти делят между собой человеческую жизнь: обжорство - в детстве, любовь - в юношеском возрасте, честолюбие - в зрелом, скупость - в старости. Французский просветитель Гельвеции называл безумцами тех, которые стремились ограничить страсти. Он замечает, что "без страстей не может быть великим ни философ, ни министр, ни генерал, ни поэт". Страсти В церковной психологии теория страстей рассматривается в следующем порядке. Дурное употребление чувств - это гедонизм, деятельность в сторону наслаждения. Телесные чувства становятся материальным субстратом страстей как крайних проявлений гедонизма. Душевным субстратом страсти является деятельность двух сил души: желательной (эпитимии) и чувствительной (тимоса). Для страсти характерна чрезмерность, повышенная деятельность желательной части души, желания, влечения, не оправданная нормальными физиологическими потребностями организма. Страсть есть неестественное влечение и пожелание. Сила страстного влечения и пожелания в сравнении с естественным влечением и желанием в том, что во влечениях участвует и другая часть души, именно раздражительная и чувствительная часть, тимос; это основная сила души, ее энергетический принцип. Вторая особенность страсти - чрезмерность, повышенный тонус чувства, превышающий нормальный физиологический уровень. В этой ненормальной, повышенной деятельности в страсти эти две силы души, эпитимия и тимос, теряют свои первозданные черты 253 разумности и естественности и становятся неразумными, составляя вместе неразумную человеческую душу. Усиление функций неразумной души в страстях совершается главным образом благодаря участию этой деятельности и самого ума, и, в значительной степени, фантазии. Ум и фантазия стимулируют и взвинчивают, с одной стороны, внешние чувства, то есть материальный, телесный субстрат страсти, а с другой - повышают тонус желательной и раздражительной части души, то есть душевный субстрат страсти. Ум сонаслаждается вместе с чувствами и душою и становится сам чувствительным и страстным. В нем появляется новое, чисто катастатическое свойство - отпечатлеваемость, на нем легко отпечатлеваются чувственные образы вещей отсутствующих. Эти образы в уме, находясь в постоянном движении, делают его постоянным источником страстных помыслов. В эту противоестественную деятельность тела и души вовлекаются и силы духа. Воля начинает служить страстям и становится плотской, сластолюбивой (гедонической) волей, по Исааку, а энергия, то есть сила-исхис, почти целиком уходит в страсть, не оставляя места для духовной деятельности. В этом противоестестве человека происходит смешение всех сил тримерии, причем высшие силы грубеют и уподобляются низшим; духовные силы уподобляются душевным, а душевные - телесным. Внешние, телесные силы, в свою очередь, грубеют, деятельность их извращается, аппрегензивная функция воображения превращается в фантазию, происходит, по Синезию, "оземление чувств" и всего тела, то есть начинает преобладать в теле его самый низший и грубый элемент, земля. Еще большему извращению (метасхематизму) подвергаются верхние члены тримерии, душа и дух, которые тоже грубеют. Этот процес носит название "окачествования" души и духа, "страстворение" их с телом. Дух и душа уподобляются плоти, становятся пассивными, следуют увлечениям чувств и фантазии. Никодим Агиорит говорит, что "тело посредством чувств и чувственных наслаждений старалось сделать ум и дух плотью". 254 Григорий Синайский и Максим Исповедник прибавляют к этим страстям еще надменность, расточительность, несправедливость, любовь к мирскому, привязанность человека к жизни, угнетенность и ненависть. Григорий Синайский выделяет особый вид духовных страстей в виде фантастических образований в интеллекте. Эти интеллектуальные страсти выплывают из подсознания в сознание в виде фантазмов в интеллектуально-имагинативном созерцании и составляют главное содержание спекулятивной мистики Востока и Запада, свидетельствуя о неполноте катарсиса и неполноценности концентрации ума в спекулятивной аскезе. В новой философии и психологии говорится о страсти, как об усиленном и привычном желании (эпитимия), как о склонности (Кант), диспозиции (Гербарт), связанной с представлением (помысл), склонность к наслаждениям и желаниям (Бенеке), аффекте (Фихте), эмоции (Рибо), волевой привычке (Йодль). Вундт не отличает аффект от страсти. Хотя в этих определениях и есть некоторые указания на модификацию душевных движений, но ничего не говорится о генезисе страстей. Определение страстей должно вытекать из понимания сущности страсти, как это вытекает из процесса комплексообразования страсти. Сущность страстности заключается в повышенной гипертрофированной чувствительности тела и души (внешней и внутренней сущности), при гипертрофированности воображения (фантазии). Страстность есть гиперэстетизм и фантазиплексия. В чистой душевной сфере страсть есть гиперэпитимизм и гипертимизм при пониженной функции рассудительности. В духовной сфере страстность есть эмпатия ума с клинически выраженными формами гипонойи и гипобулии (спутанность сознания и связанность воли). Неизменным спутником страстности является плотскость, преципитация (противоположность сублимации, то есть уничтожения) всех духовно-душевных свойств. По Максиму Исповеднику, предосудительность и противоестественность страсти заключается в беспокойстве, в смятении души и есть болезнь, а бесстрастие есть мир души. По Иоанну 255 Лествичнику, страсть есть дурное, злое применение чувств, а это применение - от ума. В своем определении страсти Исаак исходит из понятия мира и отождествляет мир и страсти: "Мир есть имя собирательное, обнимающее собою страсти. Когда хотим наименовать страсти, называем их миром, когда хотим различать их, то называем их страстями. Страсти же суть части преемственности течения мира". Мир сей немыслим без страстей, и прекращение страстей означало бы конец сего мира и наступление нового века, мира иного. Поэтому аскетическое отрешение от мира есть отрешение от страстей, и наоборот. На основе древнецерковного учения о страстях можно дать следующее определение страсти. Страсть есть тримерический (духовно-душевно-телесный) комплекс, есть смешение катастатически измененных, метасхематизированных (извращенных), противоестественно приложенных, гедонически-аффективно устремленных сил человеческой тримерии, соединенных по законам ассоциативной и условно-рефлективной деятельности. Характеристика страстей Из духовных страстей на первом месте стоят гордость, тщеславие и самолюбие или себялюбие, о которых уже говорилось в их отношении к эксцентризму и отступничеству. Гордость. Гордость знаменует самую глубокую ступень человеческого падения, и крайним ее проявлением является противление Богу, теомахия. Классическим образцом является древний титанизм и прометеизм, не чуждый и обыкновенной генерации людей. Историческими примерами человеческой гордости, засвидетельствованными в Библии, являются построение Вавилонской башни, Навуходоносор, Камбиз и другие, поплатившиеся за гордость. В гордости себялюбие и эгоизм, самоуверенность и самоутверждение всего заметнее и интенсивнее. По аскетическому учению, гордость пагубнее всех других страстей и пороков. По Иоанну Лествичнику, "гордость есть отрицание Бога и источник гнева". 256 Тщеславие. Эту страсть Нил Синайский считает началом заблуждения ума, пытающегося охватить Божественное в образах и формах. Поэтому рекомендуется в молитве полная бесформенность и бесчувственность ума. "Тщеславие есть аппарат демона" (Иоанн Лествичник). "Тщеславие и наслаждение - материя ума" (Марк Подвижник). Самолюбие. Исключительное значение о страсти в патогенезе выразил Нил Синайский: "Самолюбие (филатвия) - кормилица страстей". По Исааку, "прежде всех страстей - самолюбие". Исаак считает самолюбие основой, почвой, источником и корнем всех страстей. Самолюбие есть корень эгоизма и эгоцентризма, эрос, направленный на самого себя. Существует метафизика филатвии, и она дана в индивидуализме М. Штирнера и Ф. Ницше. Отчаяние. Когда ущемлены гордость и самолюбие и нет пищи для тщеславия, когда истощены силы ума и души, тогда приходит отчаяние. "Чувственный ум погружает себя в бездну отчаяния через помышления" (Григорий Нисский). Отчаяние связано с другими страстями, с унынием, малодушием, печалью. Корень отчаяния часто эвдемонический, от невозможности наслаждаться благами жизни, от переизбытка и неприятия страданий, от боязни жизненных испытаний. Отчаяние приводит иногда к самоубийству. Отчаяние также имеет свою метафизику в виде пессимизма, восточного и западного. В западном пессимизме преобладает эвдемонический мотив, а в восточном - неприятие страданий вообще. Леность. Леность и праздность суть состояния души и духа. По народной поговорке, леность есть мать пороков. Исаак говорит о праздности: "Остерегайтесь, возлюбленные, праздности, потому что в ней скрыта дознанная смерть, и без нее невозможно впасть в руки домогающихся пленить инока (т. е. демонов). В оный день Бог будет судить нас не о псалмах, не оставление нами молитвы, но за то, что отпущением сего дается вход бесам. Найдя себе место в ленивой душе праздного, 257 бесы толкают его на другие грехи". Леность осуждена и в евангельской притче о талантах. Чревоугодие. Нил Синайский ставит чревоугодие во главу всех страстей по следующим причинам: "Сухая диета создает трезвый рассудок, а жидкая затопляет ум. Перегруженный желудок рождает постыдные помыслы. Воздержание создает рассудительность, а приток крови вызывает отток духа". И Исаак говорит: "От чревоугодия рождается мятеж помыслов". Чревоугодник Фальстаф полон постыдных помыслов. Поэзия и искусство чревоугодия были, несомненно, воплощены в Лукулле. Сладострастие. Эта наиболее характерная для вожделевательной части души, эпитимии, страсть свойственна не только человеку, но и надземной, космической иерархии духов и князю мира сего, "сынам противления". "Вы хотите исполнять похоти отца вашего дьявола". Похоть, как и другие душевно-телесные страсти эпитимии, усложнена участием тимизма наслаждения. В виде сластолюбия, сладострастия и любострастия похоть выражается в гиперсексуализме со всеми ее извращениями и ведет к греху прелюбодеяния. Инфернальный аспект сладострастия нашел свое предельное выражение в литературном типе Дон Жуана - многосложности и многогреховности блуда, его разновидностях и разветвлениях говорит апокалиптический образ "великого города Вавилона" и "жены-блудницы". "И увидел я жену, сидящую на звере багряном... и держала она чашу золотую в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотой блудодейства ее. И на челе ее написано: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровью святых и свидетелей Иисусовых... яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы... растлила землю любодеством своим" (Откровение Иоанна, 17-19). Только великому и последнему апостолу и великому пророку, соединившему в своем лице пророчество и апостольство в знак преемственности обоих Заветов, удалось полностью раскрыть сатанинские глубины блуда, наделенного всеми космофилическими атрибутами внешнего блеска, знатности, богатства, роскоши и мирской власти, в его органической, 258 духовной связи со "зверем из бездны" и "великим драконом, древним змеем-дьяволом", как главного орудия в растлении и разложении человека и мира. Гнев. Среди тимических страстей на первое место древнецерковные писатели ставят гнев, по его разрушительному действию на весь душевный строй человека. Психологической подкладкой гнева является самолюбие. Когда ускользает источник самоуслаждения, когда есть препятствие к осуществлению личных целей и стремлений, когда воля приходит в столкновение с другой волей, возникает страсть гнева. Гнев исходит из эгоистических побуждений, определяется не разумом, а другими страстями. В основе гневной страсти (аффекта) лежит раздражительность как метасхематизированная функция чувствительной части души-тимоса, который очень чувствителен ко всем колебаниям ума. В страстной деятельности ума функция тимоса изменяется, превращаясь в раздражительность. Раздражительность, в свою очередь, помрачает ум. Получается противоестественный порочный круг. "Раздражительность есть непостоянное движение нрава и благопристойность в душе" - говорит Иоанн Лествичник. Психофизиологической основой раздражительности и гнева является беспорядочная деятельность тимоса. Когда раздражительность достигает предельного физиологического уровня, наступает порыв гнева как срывная реакция. В "неразумной страсти гнева", по выражению Марка Подвижника, вся энергия тимоса в бурных, стремительных порывах, вся сила возбуждения проявляется из-за их личных неудач. Защищается эмпирическое бытие со всеми случайными принадлежностями, привычками, склонностями и интересами. По своей стремительности и бурности гнев разрушителен. Он нарушает духовно-душевное равновесие больше, чем все другие страсти, вносит смятение, беспорядочность, устраняет рассудительность, ослепляет ум и притупляет все живые чувства, исключает терпение и кротость. Авва Дорофей говорит: "Волнение есть дым, который возбуждает и ослабляет сердце. Нужно потушить этот небольшой уголь (гнев), чтобы не вышло волнения. Где гнева нет, там прекращается борьба. Кто удержал гнев, тот удержал демона. Где симпатия, любовь и смирение, там нет гнева". Диадох говорит: "От гнева 259 волнуется глубина души, и созерцательный ум страдает. Когда душа волнуется от гнева, то ум не может быть воздержным. Гнев больше других страстей потрясает душу". По Нилу Синайскому, "гнев есть отец безумия". Гнев опустошает душу (Марк Подвижник). Гнев связан с гордостью. Вспыльчивость есть мгновенное воспламенение сердца (Иоанн Лествичник). Печаль и уныние. После гневной реакции в виде ослабления и упадка душевной энергии могут возникнуть новые аффективные состояния печали и уныния. По аскетическому учению, печаль не может найти доступ в душу, если нет других страстей, свидетельствующих о любви или пристрастии к мирскому, склонность к удовольствиям, так как именно отсутствие всего этого может привести к печали и унынию. Кто связан печалью, тот побежден страстями. Печаль и уныние несовместимы с любовью к Богу и ближним, со спокойствием и кротостью. При эгоцентризме печаль может перейти в мрачную и безысходную тоску, ведущую к апатии, бездеятельности, отчаянию и духовной смерти. Если печаль регулируется разумом, то она выражается в сознании несовершенства жизни и человеческой природы и может служить стимулом к духовному совершенствованию. Есть "печаль по Богу", которая не расслабляет ум и душу, а напротив, ведет к духовной активности и подвижничеству. Иоанн Лествичник говорит: "Уныние есть изнеможение души, расслабление ума". Исаак говорит: "Уныние - от парения ума, а парение ума от праздности, чтения, суетных бесед, или от пресыщения чрева". Малодушие. Малодушие связано с унынием: "Когда угодно Богу подвергнуть человека большим скорбям, попускает ему впасть в руки малодушия. И оно порождает в человеке одолевающую его силу уныния, в котором ощущает он подавление души... Отсюда тысячи искушений: смущение, раздражение, хула, жалобы на судьбу, превратные помыслы, переселение от одного места в другое... Врачевание же всего этого одно: смиренномудрие сердца". Скорбь. Душевная скорбь сходна с малодушием и отчаянием. Добровольное же принятие на себя скорби 260 есть путь к совершенству. "Всякий приступающий к перенесению скорби сперва укрепляется верою, а потом приступает к скорбям" (Исаак). Такая скорбь есть добродетель и в борьбе со страстями занимает одно из первых мест. "Скорби и опасности умерщвляют сладострастие, а покой питает и возвращает их". Ненависть. Диадох говорит: "Гнев и ненависть более всего потрясают душу. Пока в душе есть ненависть, гнозис (знание) невозможен". Есть спасительная ненависть - ко злу и страстям. Контрольные вопросы и задания к Главе XIV
261 |